Разнообразные вещи, из которых состоит мир, созданы природой для того, чтобы доставлять удовольствие нашим чувствам, а поскольку лишь это одно делает их желанными для неиспорченного вкуса, то сказать, что человек владеет этими предметами согласно с природой, можно лишь тогда, когда он достигает тех наслаждений, дарить которые природа их и предназначила. А потому для меня привычно думать,, что я обладаю по природе всяким предметом, доставляющим мне удовольствие. Находясь в деревне, я считаю своими собственными все доступные мне красивые места, расположенные неподалеку от дома, где я живу. Так же думаю я о рощах и полях, по которым прогуливаюсь, размышляя о безрассудстве обитающего в Лондоне землевладельца, который доставляет себе мнимое удовольствие, «перекачивая сухую ренту в сундуки», однако не знаком со свежестью воздуха и радостями сельской жизни. Благодаря подобным принципам я владею полудюжиной прекраснейших в Англии местностей, принадлежащих с точки зрения закона кое-кому из моих приятелей, — людей деловых, а потому предпочитающих жить поблизости от двора.

Незнакомец, увидевший меня в одном из тех знатных семейств, среди которых провожу я порою свое время, сочтет меня, пожалуй, кем-то из прислуги; однако в моих собственных мыслях и по естественному моему суждению истинный хозяин дома – это я, тот же, кого принято называть этим именем, — всего лишь мой эконом, избавляющий меня от необходимости самому заботиться о жизненных удобствах и удовольствиях.

Гуляя но городским улицам, я использую вышеупомянутую максиму (истинный владелец вещи — тот, кто ею наслаждается, а не тот, кто владеет ею без всякого для себя удовольствия), чтобы убедить себя в том, что я имею свою долю в веселом блеске несущихся мимо златых колесниц, в которых вижу развлечение, призванное радовать мой глаз, и в воображении восседающих в них любезных особ, нарядившихся в пышные платья лишь для того, чтобы мне угодить. Эти внешние украшения доставляют мне удовольствие истинное, а их хозяевам — всего лишь воображаемое. Согласно тому же принципу я открыл, что являюсь естественным владельцем всех бриллиантовых ожерелий, всех крестов и звезд, всей парчи, всех вышитых золотом одежд, которые вижу я на представлениях и праздниках, ибо эти вещи дарят более естественное наслаждение тем, кто ими любуется, а не тем, кто их на себе носит. На кавалеров же и на дам смотрю я как на ярких попугаев в птичнике или как на тюльпаны в саду, предназначенные исключительно для моего развлечения. Картинную галерею, кабинет или библиотеку, в которые имею я свободный доступ, считаю я своими собственными. Одним словом, все, чего я хочу это наслаждаться вещами, владение же ими я готов предоставить кому угодно. С помощью подобного правила я стал одним из богатейших людей Великобритании, с той лишь разницей, что никогда не стану жертвой собственных забот или чужой зависти.